Жюль Лермина - Сто тысяч франков в награду
— Вот оно что, — сказал он, немного подумав, — три ступеньки лестницы проваливаются вниз. Рычаг для того и сделан. Подождите минутку, граф, дайте мне фонарь, я посмотрю внизу.
Матрос снова исчез. Граф Керу с нетерпением ждал его появления.
— Эй! Поднимай! — прокричал матрос. — Берегитесь, капитан!
И на глазах хозяина замка три деревянные ступени заняли прежнее положение.
— Теперь попробуйте вы, граф! — кричал Лантюр из-под лестницы.
Граф Керу дернул за рычаг, но ничего не произошло. Вероятно, удар ломом сломал или повредил механизм. Капитан был силен и, крепко ухватившись за верхнюю ступень, приказал:
— Тащи, Лантюр!
Вместе им удалось открыть таинственный подземный ход, и они стали внимательно изучать механизм. Устройство было простым: рычаг поднимал и опускал легкие деревянные ступени. Под ними была скрыта каменная лестница, уходившая на неизвестную глубину. Граф и Лантюр переглянулись.
— Ну вот, — произнес матрос. — Дело принимает неожиданный оборот. Я не думал, что такое возможно.
— Насколько глубоко ты провалился под землю? — поинтересовался капитан.
— Ступеней на десять-двенадцать. Значит, метра на три. Впрочем, я думаю, что нам непременно нужно спуститься вниз.
По приказанию графа Лантюр запер на ключ входную дверь павильона, после чего вернулся к лестнице. Первым спустился матрос с фонарем, за ним последовал граф.
— Подождите, капитан! Нельзя допустить, чтобы ход за нами закрылся. Будет невесело, если мы похороним себя заживо, как Сильвен.
Лантюр закрепил лом между ступеней, чтобы лестница оставалась неподвижна. Спускаясь вниз, граф и его верный слуга внимательно осматривали вновь обнаруженное помещение. Оно напоминало колодец, верхняя часть которого была отстроена совсем недавно. Каменные стены, уходившие вглубь, казались совсем черными. Они были выстроены иначе. Лантюр и господин Керу пришли к выводу, что они обнаружили древнее подземелье, в прошлом соединявшее крепости и замки.
Внизу было мрачно, холодно и сыро из-за недостатка солнечного света. Прежде чем войти в длинный и темный коридор, который открылся перед глазами графа и его преданного слуги, они оглядели пещеру.
— Смотри, — обратился граф к Лантюру, — сколько здесь следов!
Действительно, следы ног уходили во все стороны, и некоторые из них были очень глубокими.
— Право, можно подумать, что люди, оставившие эти следы, несли что-то очень тяжелое, — снова высказался граф.
— Возможно, — произнес Лантюр. — Однако не все следы одинаковы. Смотрите, вот эти едва заметны.
Граф Керу тщетно старался припомнить все подробности рассказа Сильвена. Не те ли таинственные личности, что несли женщину в белом одеянии по лесу, оставили следы в подземелье? Что общего то происшествие могло иметь с преступлением, жертва которого покоилась теперь под плитами часовни?
— Надо посмотреть, куда ведут следы, — предложил Лантюр. — Так мы скорее разгадаем эту тайну.
Действительно, ничего другого не оставалось, и они двинулись дальше. Разветвлений в коридоре не было, так что никуда сворачивать не пришлось. Они дошли до крутого поворота, который делала галерея, после чего под ногами стал ощущаться сильный уклон. Это подземелье было устроено очень хитроумно. Сколько веков простояло оно под тяжестью громадных сводов!
— Постойте, капитан! — вскрикнул Лантюр и указал на землю.
В том месте следы путались в страшном хаосе, и около стены был ясно виден отпечаток женской ноги.
— Странно, — проговорил граф Керу, от внимания которого ничего не ускользало.
— Посмотрите на стену! — воскликнул Лантюр. — Видите эту царапину? Ее будто ногтем прочертили.
Замечание было совершенно справедливо. Царапина слишком выделялась на стене, и ее происхождение вопросов не вызывало. Граф поразился чутью Лантюра.
— Как ты можешь все это объяснить? — спросил он у матроса.
— Я точно не знаю, но то, что несли эти бандиты, этот след маленькой ножки, который мы только что видели, доказывает, что здесь была женщина; она боролась с ними и хотела спастись бегством. Вот здесь, на этом месте, она сопротивлялась особенно сильно. Об этом свидетельствует ее след и царапина на стене. Борьба, однако, длилась недолго, потому что дальше мы видим четкие следы мужчин.
Граф Керу кивнул, согласившись с мнением старого слуги. Углубившись в размышления, капитан следовал за Лантюром, как вдруг они оба вскрикнули от удивления. Дальше идти не представлялось возможным: стены и потолок обвалились, и руины перегородили путь. Стены коридора суживались кверху, и пространство между ними было засыпано каменными глыбами. При виде этого препятствия граф решил отступить.
— Который час? — спросил он у Лантюра.
Тот вытащил огромные часы из кармана и, посмотрев на них, ответил с удивлением в голосе:
— Половина седьмого утра!
— Уже? — воскликнул Керу.
Действительно, занятые делом, они позабыли о времени. Вдруг граф, ударив себя рукой по лбу, воскликнул:
— Я совсем забыл! Лантюр, скорее, возвращаемся назад! Как только мы будем дома, оседлай лошадь и живо скачи в Рамбуйе. Речь идет о жизни человека… Давид при смерти, но добрые вести могут его спасти. Ты скажешь Сильвену, не объясняя ему ничего, что я верю в невиновность его друга и надеюсь вскоре получить тому доказательства. Боже мой! Лишь бы не опоздать!
Быстрым шагом они вернулись к выходу и увидели свет. Яркие солнечные лучи врывались в окна павильона. Через пять минут Лантюр, пустив лошадь галопом, мчался в Рамбуйе. Граф, стоя на дороге, провожал его взглядом, как вдруг из-за поворота показалась странная фигура. Человек в длинной черной одежде, полы которой волочились по земле, чрезвычайно высокий и худощавый, уверенным шагом направлялся к замку. Приблизившись к господину Керу, незнакомец с достоинством снял шляпу и спросил:
— Полагаю, я имею честь говорить с графом Керу?
XVII
Нежданный гость был очень высок и чрезвычайно смешон в своем длиннополом сюртуке, но величествен и важен. Итак, он согнулся, образовав угол в сорок градусов, демонстрируя тем самым, какое глубокое уважение ему внушал граф Керу. Последний тоже вежливо поклонился.
— Господин граф не уделит мне несколько минут? — спросил Паласье. — Я бы хотел объясниться.
— Охотно, — ответил граф. — Хотите объясниться здесь или пройдем в замок?
Паласье, видимо, оскорбился. Разве такой человек, как он, может говорить о серьезных вещах на улице? Жестом гость указал на ограду, окружавшую замок.
— Что ж, пойдемте, — пригласил граф.
Этот незнакомец произвел на графа странное впечатление, объяснить которое он не мог, — не то недоверие, не то предчувствие какой-то беды. Господин Керу без всякого удовольствия принял гостя и провел его в комнату первого этажа, которая была его рабочим кабинетом. Взяв себе стул, граф указал рукой на другой, но Паласье отрицательно покачал головой. На этот раз он предпочитал стоять. Почему? Пускай на этот вопрос ответит тот, кто лучше меня знает человеческое сердце.
— Я слушаю вас, — проговорил граф.
Паласье уже раскрыл рот, но вдруг замер и стал осматриваться.
— Я жду, — снова сказал граф.
Снова молчание. Паласье продолжал глядеть по сторонам и наконец произнес:
— Господин Губерт де Ружетер — ваш племянник?
Этот вопрос, заданный так резко, не прибавил благосклонности хозяину замка.
— Если и так, то что? — сухо ответил граф Керу.
— Да или нет? — снова спросил Паласье, выпрямившись. — Господин Губерт де Ружетер — племянник вам или нет?
Граф негодовал. Мириться с повелительным тоном в своем собственном доме?
— Не думаете ли вы устроить мне допрос? — воскликнул он, вставая.
— Боже сохрани! — ответил Паласье так, словно чувствовал себя нотариусом, обсуждающим обычный контракт. — Я просто считаю, что лучший способ получить какие-нибудь сведения — это спросить. Я не хочу докучать вам, поэтому и задаю вопрос предельно коротко, чтобы не задерживать вас.
Несмотря на плохое расположение духа, граф Керу не мог не улыбнуться. «В нем есть что-то забавное», — подумал он. Итак, граф смирился с необходимостью побеседовать с посетителем.
— Да, господин Губерт де Ружетер — мой племянник. А вы кто такой?
Паласье вытащил из кармана карточку, и господин Керу прочел: «Жан Ипполит Кастор Паласье, поверенный по делам».
— Очень хорошо, — сказал граф. — Чем я могу помочь вам, господин Паласье?
— Господин Губерт де Ружетер находится здесь?
— Нет.
— А где он?
— Как это касается вас?
— Я сейчас вам все объясню.
Послышался хруст: господин Паласье соблаговолил присесть.
— Двадцать лет тому назад я имел счастье подвести к алтарю Сатюрнин Виталье, вскоре после этого ставшую госпожой Паласье, — начал он.
